Встреча от лукавого - Алла Полянская

И все равно мне странно и дико осознавать, что эту схему придумала и осуществила Люська.

– Чайкина привлекла к реализации своего плана подругу детства и ее сожителя. И у них все отлично получалось, пока на их горизонте не появилась Лина Яблонская, которая влезла в эту тонкую и требующую тишины схему, как слон в посудную лавку, и все сломала.

Это он меня сейчас назвал слоном. Замечательно! Меня – слоном. Ну, погоди!

– Я заметил одну забавную закономерность. – Дэн снова налил себе чаю. – Все граждане, пытающиеся так или иначе навредить Лине, оказываются в незавидной ситуации. Ну, вот смотрите: муж и свекровь задумали ее убить. Оба сидят, ждут суда. Теперь эта троица: они нагрели бизнес-сообщество Александровска в общей сложности миллионов на пятнадцать. А погорели, когда попытались подставить Лину, причем как раз денег они по тем бумажкам получать не собирались, липу сфабриковали исключительно для того, чтобы Людмила могла объединить два подразделения и возглавить их. И тут шеф взял и принес в полицию то, что там не должны были видеть, документы с подделанной подписью. Константин Николаевич, ты понимаешь, за что Лину хотели убить? Не из-за того, что она могла Колесова опознать, а чтобы полиция до нее не добралась. Нет ответчика – нет и дела. Наша Лина – индикатор и катализатор в одном флаконе. Меня это даже пугает, какая-то мистика просто. Такие дела, в общем.

Это ты еще не знаешь о двух трупах, зарытых на острове, красавчик!

– Дэн, а что даст очная ставка? – Фролов обеспокоенно косится в мою сторону: или боится, что я от таких новостей слечу с нарезки или что у меня прорежется голос и я сболтну лишнее. – Если есть признательные показания, доказательная база собирается, к чему их сталкивать?

– Не думаю, что есть необходимость в очной ставке, тем более Лина не разговаривает. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы сталкивать ее лицом к лицу с обидчиками, я хотел, чтобы вы знали положение дел. Лина, думаю, в ближайшее время тебе позвонит твой бывший работодатель с предложением вернуться.

Ну да, а я такая дура, что прямо побегу возвращаться. Все, отрезано. Я помню, как он орал на меня и не хотел слушать… и даже если б не орал. У меня есть теперь моя йогуртная сказка, и мне хочется закрыться в кабинете, дать корма рыбкам и рисовать, рисовать… а вечером поеду к Мирону и потом вернусь в его дом. А дальше видно будет.

Блин.

Я больше не хочу возвращаться в свою квартиру. Не хочу, и все. Пусть там живут Петька с Тонькой, а я что-нибудь придумаю. Может, на дачу перееду, потом с жильем решу. Тем более что я уже задумалась о доме, чтобы перевезти туда бабулю. Я не хочу больше жить в той квартире, не могу там оставаться после Виктора и свекрови. Боже, как она смотрела на меня… Нет, решено. Та квартира отравлена для меня навсегда, я не смогу спать там, готовить на той кухне, мне всегда будет казаться, что злобный взгляд свекрови сверлит мне затылок. Даже если сделаю ремонт, все равно. Да, я трусиха и параноик, но я не хочу туда возвращаться.

А вот Петьке с Тонькой там будет в самый раз, и бабушка была бы рада, что в ее квартире живет кто-то из нас, а не посторонние люди. Она не очень жаловала посторонних, и я понимаю теперь, почему. Я буду приходить к ним в гости, но жить там – нет. По крайней мере, не в ближайшее время. Мне надо успокоиться, что ли. На меня слишком много свалилось за последние дни, и я должна все систематизировать у себя в голове, иначе дело закончится плохо.

Но если бабуля приедет, я хочу, чтоб мы все вместе жили. Так, надо купить дом. Денег у меня нет, но есть работа, возьму кредит…

– Лина!

Я оглянулась – Фролова отчего-то нет, а Дэн – вот он. Я поднялась и подошла к окну, машина Фролова стоит на парковке.

– Сейчас он вернется. – Дэн совсем рядом. – Ну-ка, дай я взгляну…

И он ловко прижал меня к себе одной рукой, а другой отвернул ворот свитера.

– Так я и думал. – Дэн смотрит на меня, и мне неуютно под его взглядом. – Кто тебя так отделал? Давай, расскажи, кто еще за тобой охотится.

Я надеюсь, что уже никто. Конечно, это очень хорошо, что я не могу ему ответить.

– Лина…

Я уже говорила, какой Дэн красивый мужик? Уверена, что говорила. На него приятно даже просто смотреть. Он сидел, пил чай, рассказывал нам все это, и я любовалась им, как породистым котом на выставке, а сейчас вдруг каким-то образом оказалось, что он до сих пор обнимает меня, и его глаза очень близко…

Нет, граждане, это без меня. Он волнует меня, и мне приятно чувствовать его руки на своей талии, но это просто физиология, не более того, такие танцы не для меня. Физиологию я найду где угодно, а с Дэном мне бы хотелось подружиться. А уж когда подружимся, тогда, может, вобьем золотой гвоздь в колесо дружбы, он уже не повредит отношениям, а пока…

Я освобождаюсь из его захвата и делаю шаг назад. Совершенно ни к чему мне оказаться легкой добычей для едва знакомого Дэна, у которого, я уверена, есть постоянная женщина, а может, и жена. Не может такой мужик гулять на свободе, это даже не обсуждается. А я не игрушка и не девушка на одну ночь. И хотя я пока не слишком понимаю, кто я, но точно знаю, что именно сейчас мне не нужен Дэн, потому что он слишком многое поймет, если подойдет ближе, а я должна еще вытащить из неприятностей Мирона, причем так, чтобы не прознал ни Реутов, ни Фролов… Где он, кстати, слышал о Мироне? Ну, разве что подслушал, надо бы Ольге сказать, потому что это может стать опасной тенденцией.

И уж меньше всего мне сейчас нужно влипнуть в какие-то немыслимые танцы на льду с Дэном.

Хотя, безусловно, он стоит того, чтобы влипнуть. Но я не буду. Может быть, потом, после всего. Один раз… а может, и нет. Но уж точно не сейчас.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – говорит он.

А, так это был разговор?

15

В доме тихо и тепло. Я даже сумела растопить печку. Надеюсь, Мирон не против, что я здесь похозяйничаю.

Я устала от постоянного присутствия каких-то людей рядом. Пусть даже это замечательные люди, но мне нужно побыть одной и подумать над происходящим, свести свои мысли воедино, потому что от разнообразных несистематизированных впечатлений у меня гудит голова.

Чтобы отвлечься от тишины, заполняющей дом и клонящей меня в сонливость, я принимаюсь убираться. Когда я занимаюсь чем-то типа уборки или глажки, мне хорошо думается. А потому я вытряхиваю дорожки на улице, вытаскиваю все кресла и стулья за порог, чтобы выбить их мягкую часть и вымыть, а освободившийся пол натираю до блеска. Я люблю уборку, у меня на этом пунктик. Я люблю, когда блестит сантехника и сияют краны, когда в доме пахнет чистотой, а на кухне вся посуда в идеальном состоянии. Никаких пятен жира, никакой накипи. И выстиранные шторы, и люстры, на которых нет ни пылинки. Мне в последние годы редко удавалось так прибраться в собственной квартире, а этот дом слегка запущен, и я с удовольствием отмываю его, разведя в воде моющее средство с хлоркой. И думаю о тех ужасных временах, когда чистоте не уделяли столько внимания и моющих средств еще не изобрели.

Тщательно намылив купленную специально ради этой уборки щетку, я натираю пол в спальне, в коридоре, доставая самые отдаленные уголки. Когда умерла бабушка, я делала генеральную уборку каждый день в течение нескольких недель, меня этот процесс успокаивал. Здесь на первый взгляд не грязно, если не залезать под кровати, диваны, на шкафы, если не рассматривать вблизи люстры и щели полов. А если во все перечисленное вникнуть, то можно спятить от грязи.

Тренькнул телефон – Матвей прислал эсэмэску. Вот неугомонный… нет, это приятно, конечно, но не тогда, когда руки по локоть в мокрых перчатках. Ладно, потом отвечу. Я несколько раз пыталась что-то сказать, и у меня уже получается, хотя голос похож на карканье вороны. Синяки на шее позеленели, кое-где почернели, вид, прямо скажем, неэстетичный, а следы пальцев стали совсем явными. Но сейчас можно не прятать синяки, и вообще можно не прятаться.

Отодвинув диван, я мою стену и пол. Гостиная заставлена старой мебелью, и я не знаю, почему он ее не меняет. Может, здесь жил человек, который был Мирону дорог, и это его мебель? Впрочем, я никуда не суюсь, только под диван и шкафы, а что там внутри, вообще не мое дело. Вот в серванте я все перемою и вытру пыль, но его полки открыты, так что ничье личное пространство не пострадает. Ну вот, теперь можно втаскивать дорожки, стулья и кресла.

Я взглянула на часы – начало двенадцатого. Я занимаюсь уборкой почти пять часов. За это время мои нервы пришли в норму, а мысли – в порядок. Что бы ни случилось, я точно знаю, чего хочу. А хочу я очень простых вещей: вытащить Мирона из неприятностей и иметь хорошую работу, которую я могу выполнять с удовольствиемей, за которую мне будут платить вменяемые деньги. А Матвей… тут я не уверена, потому что мы не знакомы в реальной жизни. А вирт – это вирт, даже голос по телефону не то, если вдуматься.